Советский Янус был воистину двулик. И два его фейса выглядели весьма по разному.
Один вещал изумительно хорошие вещи: все люди - братья, например. Или: всё лучшее - детям. Или: нужно говорить правду. Здравоохранение бесплатно. Перед законом все равны. Старших надо уважать.
Этот лик требовал озеленять города, он писал хорошие стихи, ставил замечательные спектакли и снимал потрясающие, человечные фильмы и мультики. У него милиционер переводил старушку через перекрёстки, тимуровцы помогали семьям фронтовиков, а угнетённые негры Африки вызывали бездну справедливого сочувствия. У него немногочисленные верующие православные были практически святыми, столь же немногочисленные мусульмане были добрыми учёными аксакалами, а немногие нелицемерные евреи - пламенными сионистами, по ночам изучавшими Тору. Его учёные победили туберкулёз, расщепили ядро, пускали поездить по Луне управляемые машины и научились читать иероглифы Майя.
Другой же лик утверждал: Нет ничего важнее связей и денег. Нет ничего прекрасней румынской стенки и финской колбасы. Его адепты рассказывали мерзкие анекдоты, ржали над гайдаевской пошлятиной, писались от восторга на концертах петросяна и арканова и мастурбировали на телик с пугачёвой. Этот лик практиковал коммунальные склоки и доносы и трясся от невероятного, запредельного расизма, нацизма и антисемитизма.
Этот лик постоянно выдумывал всевожможные формы сегрегации, устанавливал касты и находил изощрённые оскорбительные эвфемизмы, как то лимита, пиздоглазые, чучмеки, и т.д.
Тем, кто в армии он заповедал сначала был смиренным рабом, двуногим бессловесным скотом, а потом - рабовладельцем, истязающим себе подобных. Он велел стрелять из охотничьей винтовки волчьей дробью в мальчишек, забравшихся на грушу и насиловать подгулявших студенток в отделениях милиции на конечных станциях метро.
Он плавился от паскудства, жлобства и ненависти, он поклонялся даже туалетной бумаге, если на ней была надпись латиницей, он заглядывал в чужие спальни и смаковал привезённые из портовых городов порножурналы, он проповедовал ложиться под каждого иностранца, и внушал готовность сосать за упаковку жвачки.
Ныне у этого януса осталось одно-единственное лицо. И какое?
